Десять способов украсть нефть в России

Теневой рынок нефти и нефтепродуктов, который, казалось бы, поутих в 2006—2008 годах, вновь набирает обороты. Пока одни ропщут на нефтяные компании и государ­ство, заливая в бак автомобиля вечно дорожающее топливо, другие ищут способ не только сэкономить, но и подзаработать. Нефть и нефтепродукты попросту воруют. Такой «серый» неф­тяной бизнес способен озолотить хозяина всего за несколько дней. Если не воровать самому, то можно такое «серое» «черное золото» перерабатывать или продавать — тоже доходное дело. Смекалке и наглости «жуликов» (именно так их называют сотрудники правоох­ранительных органов) можно только подивиться, пишет РБК daily.

Теневая нефтянка, как и легальная отрасль, — многоуровневая система. Здесь есть свои нефтедобытчики, они выкачивают «черное золото» не из земли, а из чужой трубы. Есть нефтепереработчики, владеющие нелицензионными мини-НПЗ, в народе — «самоварами». Не обошлось без сбытовиков, на заправке которых можно залить в бак АИ-93 (особая марка топлива), и мелкая розница, промышляющая сливом топлива, например, из трактора в грузовик. Отдельный подвид — нефтепродуктодобытчики, которые стремятся врезаться в соответствующий трубопровод. Картину дополняют покупатели — водители грузовых автомобилей, особенно дальнобойщики, небольшие сельскохозяй­ственные компании и экономные владельцы отечественных автомобилей.

По дешевке и мелкими партиями

Самые мелкие криминальные нефте­денежные ручейки протекают от потребителя к потребителю. Тут способ простой — сэкономить и списать лишнее, то есть надуть собственника транспортной компании. Топливо водителям грузовиков обычно оплачивает фирма, предоставляя для этих целей специальные талоны или отдельную пластиковую карту. Схема подзаработать простая: договориться с кассиром на АЗС, который проведет платеж, к примеру, на 500 л (объем бака грузовика в зависимости от модели 200—900 л). При цене дизтоплива 24,8 руб. за литр на 8 июля 2011 года с карты списывается 12 400 руб., а по факту в бак заливается 420 л. Разница за недополученный дизель возвращается водителю на руки, правда, не в полном объеме. В таком примере вместо 1984 руб. он получит 1600 руб. (по 20 руб. за литр). «Потом эти «лишние» 80 л продаются за наличные какому-нибудь постоянному покупателю, но по 23 руб., скажем. Навар небольшой, но смотря сколько таких клиентов и какие объемы оборачиваются», — рассказывает собеседник, не понаслышке знакомый с такой схемой.

Топливом торгуют и между собой: у кого осталась пара лишних литров — продает другому. Так происходит не только с грузовыми авто, но и с другими видами транспорта, передвигающимися на таком же виде топлива. «У нас комбайны на ворованном не ездят, да и откуда нам взять, от нас труба далеко, — говорит один из аграриев Тамбовской области. — Наши, наоборот, сами продают, что в поле сэкономить смогут. В основном дальнобойщикам».

У водителей бензовозов свои криминальные горизонты. Можно договориться с тем, кто стоит на «пистолете» и заполняет цистерну, залить ее не до отсечки, а по самое горлышко. Водитель автоцистерны порой даже не знает, что везет ворованное топливо, продолжает собеседник. Это в том случае, когда база-приемщик и отправитель договариваются напрямую. По документам вроде бы залили один объем, а по факту привезли больше. Расчет опять же за наличные. На нефтебазе потом уже не разберешься, где бензин криминальный, а где легальный, поэтому и продают его как по рыночной цене, так и со скидкой. Причем скидка может быть ниже так называемой себе­стоимости левого топлива, когда, скажем, нужно быстро освободить емкости для новой партии.

Транспортным компаниям продают «серый» дизель исходя из минимально объема 5 т. «Мы потребляли около 4—5 т в неделю, по весне цена составляла 15 руб. за литр, — на условиях анонимности рассказали в одной из небольших логистических компаний. — Сейчас цена 16—17 руб. за литр (в среднем по стране на начало июля 24 руб. за литр), но мы ездим теперь на легальном: канал перекрыли». Дело в том, что правительство продвигает идею контроля передвижения опасных грузов, для этого в том числе бензовозы оборудуют системой контроля передвижения ГЛОНАСС/GPS. Так, например, в компании «ЕКА-Транс» заверили, что весь их автопарк уже снабжен такими системами мониторинга. Что касается пломбирования цистерны — это зависит от условий каждого конкретного контракта, добавили в компании.

Системы слежения усложняют схему хищений: теперь нужно делиться и с оператором, который подправит или закроет глаза на изменение маршрута, парирует собеседник. Особо изобретательные жулики научились сливать топливо с цистерны прямо на ходу. «Техника сродни дозаправке самолета в воздухе», — смеется другой рассказчик.

«Были времена, году в 2005?м, когда с Московского НПЗ на одну только стоянку у МКАД перекачивалось до 40 т «серого» топлива в сутки. Последние года два-три тихо — кислород перекрыли. По крайней мере я о подобном давно не слышал», — говорит один из водителей бензовозов, работающих с заводом. «После получения контроля над МНПЗ «Газпром нефть» поменяла службу безопасности завода. Сейчас мы видим положительные результаты», — заявили в пресс-службе нефтяной компании.

«Если послушать разговоры в эфире, дальнобойщики только и речи ведут, что «куплю-продам дешевую солярку», — рассказывает глава Межрегионального союза водителей-профессионалов Александр Котов. — Их можно понять: когда машина потребляет 40 л на 100 км, а у хозяина в парке, скажем, 20 машин, при нынешней-то цене!» Но сам г?н Котов крайне негативно высказывается о такой практике. Пока есть «серый» рынок — эту проблему замалчивают, считает он. «Если бы все вынуждены были ездить на легальной солярке, давно бы начались массовые забастовки, федеральные трассы бы перекрыли. Может, государ­ство и начало бы принимать реальные меры», — уверен г-н Котов.

Присосались к трубе

Настоящие «нефтяные реки, денежные берега» там, где тянутся магистральные трубопроводы «Транснефти». Промышляют нелегальными врезками в нефте­проводы в основном в Поволжье и на Кавказе. «В Дагестане доходило до смешного: врезку могли подарить на свадьбе в качестве приданого, такой вот семейный бизнес», — вспоминает сотрудник «Транснефти». В 2010 году ущерб, причиненный незаконными проникновениями в магистральный нефтепровод (МН), составил более 100 млн руб., пояснили в пресс-службе компании.

«В начале 2000-х был полный беспредел, — вспоминает бывший сотрудник охраны нефтепровода в Самарской области. — У нас на стене висела карта, на которой красными точками были обозначены врезки в трубу, — там места пустого не было». Воровали в промышленных масштабах, на территории Самар­ской области работали четыре преступные группировки. «Потом «Транснефть» забеспокоилась, установили системы контроля, заключили договор с МВД и местным отделением вневедомственной охраны (ОВО). Постепенно воровать стали меньше», — добавляет собеседник.

Данные «Транснефти» это подтверждают. «Проводимая совместная работа службы безопасности и правоохранительных органов позволила в период с 2005 по 2009 год на 70,5% сократить количество краж нефти из магист­ральных нефтепроводов (с 932 до 275), а на магистральных нефтепродуктопроводах (МНПП) число криминальных врезок снизить более чем в два раза (с 558 до 262)», — говорят в компании.

«Врезаться стали меньше, но и ловить стало труднее, — поясняет действующий сотрудник такого ОВО. — Технологии на грани фантастики. Врезаются в трубу под землей, причем даже снизу строят отвод, аж километров на десять бывает». Особенность в том, что врез делается так, чтобы падение давления в магистрали было в пределах нормы. Тянут отвод обычно либо сразу на мини-НПЗ, который также работает нелегально, либо в нефтехранилища. Последние с виду обычная дача: огороженный участок, домик, а под ним резервуары для нефти. Туда-то ночью и подъезжают бензовозы (на сленге охраны — «бойлеры»), это их и выдает, если местные жители увидят.

«Даже если докладывают о падении давления, попробуй эту врезку найди», — вторит отставной коллега. Их маскируют под километражные столбы или делают врезку прямо в вантузном колодце. К тому же трубопровод длинный, объезд его осуществляется по определенному маршрутному листу. Пока доберешься до места врезки, там и след простыл. «У жуликов есть свои люди почти везде. Мы слышали, как водителю нашей охранной машины по телефону кто-то звонил, перечислял номера маршрут-листов с какими-то комментариями, — вспоминает собеседник. — Из динамика слышен мужской голос, а водитель ему: «Мам, я перезвоню». Ну тут все понятно. Можно было спокойно спать в машине: туда, где воруют, нас сегодня не довезут».

В среднем один «бойлер», груженный ворованной нефтью (20-тонная цистерна наполняется около 25 минут), — это примерно 200 тыс. руб. прибыли. За ночь бандиты могли заработать до 3 млн руб. «Задержали одного, так у него из бардачка деньги пачками вываливались», — негодуют охранники. Говорят, не раз предлагали взятки. «Большие, 100—300 тыс. руб., — отвечает один. — Да я не взял. Возьми — и ты уже на них работаешь. Зачем мне это? «Транснефть» нам за задержание платила. Меньше, конечно, но при нашей зарплате это существенная прибавка». Меньше — это около 1,5—3 тыс. руб. в зависимости от того, вместе с машиной или без нее. Зарплата, говорят, 15 тыс. руб. (выходит, премия — 10% от оклада).

Премий, как и задержаний, с 2008 года почти нет, но радоваться рано. «Как цены на топливо пошли вверх, началась новая волна. В нефтяной трубе большую врезку нашли этой весной, а сделали ее предположительно осенью 2010-го. А в МНПП буквально вчера нашли, но оттуда качать не начали, не успели. Еще, наверное, не устранили», — говорит действующий сотрудник. «Динамика краж нефти вновь приобрела тенденцию к росту. В 2010 году на МН обнаружено 313 несанкционированных врезок, что на 13,8% больше аналогичного периода прошлого года», — подтвердили в «Транс­нефти».

Свеженькая врезка находится в паре десятков метров от оживленной трассы. Присмотревшись, ее можно увидеть с моста. Прямо под этим мостом заправка, где можно по бросовым ценам заправиться А-76 и АИ-93. Логистических затрат никаких. Врезку запаяли (над землей красуются ее остатки), а поле вдоль трубы перепахали в поисках других. А вот заправка удивления ни у кого, видимо, не вызвала — возле бензоколонки на солнышке спокойно сидят хозяева в ожидании клиентов.

Украсть по пути

«На НПЗ ЛУКОЙЛа хищений нет. Нет даже такой технической возможности», — говорят в компании. По словам представителя ЛУКОЙЛа, основной ущерб происходит при перевозке на РЖД, но если правоохранительные органы задерживают воров, то сотрудников ЛУКОЙЛа среди них не бывает. «Объемы хищений — десятые доли процента производства бензина. Если прибавить дизтопливо — сотые доли процента. ЛУКОЙЛ страхует железнодорожные поставки», — добавляет он.

В мае 2010 года на станции Горьковской железной дороги, вблизи которой расположен НПЗ ЛУКОЙЛа, была задержана преступная группа, длительное время похищавшая из цистерн бензин, сообщил РБК daily начальник отдела охраны грузов ФГУП «Ведомственная охрана железнодорожного транспорта РФ» Юрий Никоноров. По его словам, за первое полугодие текущего года было зарегистрировано семь краж нефтепродуктов из железнодорожных цистерн в пределах 3—5 т каждая.

В 2006 году в перечень охраняемых ведомственной охраной объектов внесли дизтопливо, тогда убытки от хищений доходили до 20 млн руб. в год, ежегодно совершалось до 100 краж. В 2009 году к списку прибавили еще и топливо для реактивных двигателей. «В год нашими сотрудниками сопровождается около 1,5 млн цистерн», — добавляет г-н Никоноров. В основном хищения происходят еще в самом начале пути — на станции около НПЗ, где осуществляется формирование грузов. «В 90-е годы вокруг станции Татьянка в Волгоградской области пришлось выкапывать рвы, чтобы исключить несанкционированный подъезд к ней бензовозов», — вспоминает собеседник.

Проблема хищений на железных дорогах действительно существует. Однако говорить о том, что они носят глобальный характер и наносят непоправимый ущерб грузовладельцам, не приходится. В любом случае грузоотправитель имеет возможность как застраховать свой груз, так и обеспечить его сопровождение охраной, — говорят в пресс-службе РЖД.

Охота на НПЗ

Самая ироничная схема сбыта украденной нефти — продать ее обратно «Транснефти». Например, купил кто-то лицензию, поставил одну качалку у себя на участке, которая может и не работать вовсе, а по документам выходит, что добывается столько-то тонн в сутки. Недостающие тонны выкачиваются из трубы и вполне легально сдаются обратно в трубу. Но чаще всего «серое» «черное золото» поставляют мини-НПЗ.

Настоящая охота на «самовары» началась с легкой руки главы «Газпром нефти» Александра Дюкова, который в начале 2010 года пожаловался на нерадивых переработчиков президенту Дмитрию Медведеву. С тех пор Ростехнадзор проводит уже вторую волну проверок таких предприятий. «По состоянию на июль 2011 год проведены контрольно-надзорные мероприятия в отношении 291 предприятия, расположенного на территории 53 субъектов РФ. 68% предприятий осуществляли на момент проверки деятельность в режиме остановки. 90% не имеют необходимых средств контроля, 82% — материальных и финансовых ресурсов для ликвидации аварий и их последствий», — сыплет цифрами курирующий этот вопрос сотрудник правительства. Всего за время проверок Ростехнадзор оштрафовал мини-НПЗ на… 7 млн руб.

Самый распространенный способ уйти от проверки — не прислать официального представителя, поясняет источник в Ростехнадзоре. На проходной выставляется охрана, которая не пускает чиновников на территорию, так как это чужая собственность и нужны соответ­ствующие санкции. «Другая ситуация: мы приезжаем, а завод якобы не работает, все песочком присыпано. И неудивительно — проверка проводилась от региона к региону. Естественно, как только узнали, что к одним пришли, остальные уже в курсе», — продолжает он. По его словам, доказать, что завод работает на ворованной нефти, практически невозможно, но результаты многих контрольных проверок показывали: сырье завода тех же химических свойств, что и нефть в ближайшей трубе. Но это косвенная улика.

«Очень сложно определить, собирается ли предприниматель, покупающий оборудование для переработки углеводородов, работать легально или нет, собирается ли строить завод по проекту, прошедшему госэкспертизу. Но в процессе разговора с потенциальным клиентом можно понять, насколько серьезно он относится к этому бизнесу. Нам доводилось даже отказывать покупателям, которые вызывали серьезные подозрения», — поясняет генеральный директор «Рей-Ойл» (Краснодар) Юрий Кинев.

По его словам, сейчас законодательство достаточно проработано, но сложности все еще есть. Особенно на стадии экспертизы проекта. Проект мини-НПЗ представляет 1,5—3 тыс. листов чертежей и различных текстовых документов. «На этом этапе придраться можно к чему угодно», — говорит он. Стоимость создания проекта может составлять от 3 млн до 35 млн руб., а на согласование уходит до полугода. Плюс строительство — в среднем создание одного мини-НПЗ занимает год. Средняя цена мини-НПЗ объемом переработки 200 куб. м в сутки с резервуарами для хранения сырья и готовой продукции на семь—десять дней — около 68—110 млн руб. Учитывая необходимые оборотные средства 1—2 млн руб. в сутки, очевидно, что это бизнес с достаточно серьезным входным барьером. Конечно, у некоторых может возникнуть желание обойти закон и сэко­номить, построив где-нибудь подальше от глаз «серый» заводик без всяких согласований, подыскать самого дешевого поставщика и хорошенько заработать.

Государство против

На вопрос, что делать, традиционно однозначного ответа не находится. Большинство собеседников, упоминавшихся в этой заметке, сходятся на том, что человеческий фактор непобедим. По некоторым данным, «Татнефть» в свое время решила эту проблему так: если кого-то из сотрудников ловили на воровстве, увольняли не только его, но и всех членов его семьи. Насколько действенным был такой способ, неясно, в компании на запрос не ответили. Промолчали также представители «Роснефти» и «Башнефти».

«Эффективным инструментом борьбы с хищениями является существующая в ТНК-ВР система материального поощрения лиц, предоставивших информацию, позволившую предотвратить или возместить ущерб активам компании. Вознаграждение может составить до 10% от суммы предотвращенного или возмещенного ущерба», — говорят в компании.

«Воруют то, на что есть спрос. В 80-е годы больше всего воровали винно-водочные изделия, обувь, одежду, радио- и телеаппаратуру, комплектующие автомобилей. В настоящее время — некоторые виды продовольственных товаров, табачные изделия, цветные металлы, нефтепродукты и прокат черных металлов», — говорят в ФГУП «Ведомственная охрана железнодорожного транспорта РФ».

В «Транснефти» также считают, что определяющим фактором, от которого прямо зависит динамика преступных посягательств на объекты ТЭК, является наличие криминального рынка нефти и нефтепродуктов. «В условиях высоких цен на сырую нефть и продукты ее переработки практически вышла из-под контроля государства деятельность предприятий и организаций, занятых в сфере хранения, транспортировки и переработки углеводородного сырья», — заявили в компании.

Правительство, понимая, что все шишки валятся на него, в середине прошлого года даже разработало программу «Нефтеконтроль». Правда, какими темпами идет ее реализация, выяснить так и не удалось. «Не замечаем мы, чтобы что-то делалось, новых людей к нам не берут, зарплату не повышают, даже про сокращения поговаривают», — рассказывают самарские сотрудники МВД, сопровождающие охранников трубопроводов.

Отдельного состава преступления, под который можно было бы подвести хищение нефти, в Уголовном кодексе РФ нет. Поэтому подобные преступления расследуются по ст. 158 УК «Кража», ч. 3 пункт Б, предусматривающей наказание «штрафом в размере от 100 тыс. до 500 тыс. руб. или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до трех лет либо лишением свободы на срок до шести лет со штрафом в размере до 80 тыс. руб. или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев либо без такового и с ограничением свободы на срок до полутора лет либо без такового».