«Не было такого, чтобы нас не услышали»

Немецкий E.On три года назад стал стратегическим инвестором в российской электроэнергетике, купив почти за €5 млрд ОГК-4. Недавно E.On объявил о своей новой стратегии и намерении продать активы на €15 млрд. Глава E.On Russia Power Сергей Тазин заверил, что России кампания не коснется, ОГК-4 концерн устраивает и он даже может составить конкуренцию «Интер РАО ЕЭС» в экспорте электроэнергии из страны, пишет «Коммерсантъ».

— E.ON три года назад приобрел в России первый актив в электроэнергетике — ОГК-4. Довольны ли вы покупкой?

— Концерн анализировал и учитывал все основные риски, в каждой большой корпорации это стандартная процедура при принятии важного решения. E.ON понимал, куда и зачем идет, участие в российском рынке электроэнергии было одним из направлений стратегического развития, так как Россия является четвертым по потреблению электроэнергии регионом в мире. Кроме того, E.ON исторически имеет долгие связи с Россией. В целом E.ON приобрел более 78% акций ОГК-4, заплатив за них €4,6 млрд. Инвестиции даже для докризисного времени достаточно большие, и, таким образом, E.ON стал крупнейшим немецким инвестором в РФ и крупнейшим зарубежным инвестором в российскую электроэнергетику. После приобретения пакета акций нами был сделан основной анализ уже изнутри компании, и в 2008-2009 годах прошел первый этап преобразований. Была проведена реорганизация, снижение производственных издержек, оптимизация основных процессов управления, что позволило сократить на 18% персонала и повысить производительность. С 2009 года начался стабильный рост прибыли и ОГК-4 стала одним из важнейших активов в портфеле E.ON. Сегодня компания признается самой эффективной тепловой генерирующей компанией на российском рынке. Об этом можно судить по самому большому объему производства электроэнергии, по хорошим финансовым результатам и по реализации инвестиционной программы — ОГК-4 первой построила и пустила новый блок.

— Были непредвиденные проблемы?

— Когда концерн E.ON принимал решение о приобретении ОГК-4, финансовая модель делалась с учетом и рынка электроэнергии и рынка мощности в его первоначальной концепции. В процессе поменялся прогноз спроса и сам спрос на электроэнергию, существенно изменилась концепция и сроки ввода рынка мощности. E.ON, приобретая акции ОГК-4, как и другие стратегические инвесторы, взял на себя серьезные обязательства — 2,4 тыс. МВт новых мощностей до 2014 года, общая стоимость строительства — более €2,3 млрд. Задержка с утверждением правил и сроков ввода рынка мощности привела к тому, что E.ON начал вкладывать большие средства в строительство при отсутствии полноценного механизма возврата инвестиций. Это была очень сложная ситуация для компании и для концерна, в итоге мы провели ряд встреч с руководством правительства РФ, нас заверили, что все понимают, что намеченные планы будут реализованы, в том числе будет создан полноценный рынок мощности.

И, конечно, говоря про проблемы, надо вспомнить 2008-2009 годы — начало финансового кризиса, когда было необходимо не только сохранить финансовую устойчивость ОГК-4, но и продолжать финансировать инвестиционную программу. Это был достаточно сложный для руководства компании период.

В настоящее время, как мне кажется, может возникнуть проблема избыточного регулирования отрасли.

—Что вы понимаете под избыточным регулированием?

— Прежде всего, это ввод ценовых потолков в большинстве зон свободного перетока, а также постановление правительства, согласно которому можно обязать любого генератора до 35% электроэнергии или мощности поставлять по регулируемым ценам. Конечно, регулирование в той или иной степени присутствует на всех рынках электроэнергии, во всех странах, главное — чтобы настройка рынка, проводимая государством, была предсказуемой и понимаемой инвесторами.

Возвращаясь к вашему вопросу про то, доволен ли сейчас концерн приобретенным активом — ОГК-4, могу уверенно дать положительный ответ, несмотря на все проблемы и сложности, компания показывает запланированные финансовые результаты. Мы уже вышли на рентабельность выше 20% (EBITDA), как и рассчитывали при принятии решения о покупке акций и собираемся улучшить этот показатель. Сейчас E.ON получает всего около 5% доходов (EBITDA) вне Европейского союза, задан план довести эту долю до 25% к концу 2015 года, то есть в пять раз увеличить доход от других стран. И Россия в том числе должна увеличить свою долю.

— Осенью концерн представил новую стратегию развития и объявил о планах по продаже активов на €15 млрд до 2013 года. В России он ничего продавать не намерен?

— России в планах E.ON отводится роль одного из ключевых регионов развития вне ЕС, и здесь пока ничего продавать не предполагается.

— Многие пытаются создать вертикально-интегрированные холдинги — от угольного разреза до сбытовой компании. У вас нет таких планов?

— Сейчас ОГК-4 фактически всю произведенную электроэнергию продает на оптовом рынке, есть у нас и прямые договоры. На протяжении последнего года в компании серьезно рассматривались вопросы сбытовой деятельности. На сегодняшний день приняли решение, что мелкой розницей заниматься не будем. То есть, скорее всего, не будем приобретать сбытовые компании и точно не будем становиться гарантирующим поставщиком. Тем не менее мы планируем попробовать поработать напрямую с потребителями в сегменте 30-200 МВт. Сделаем пару пилотных проектов и в зависимости от результатов будем принимать решение, как развиваться дальше в этой сфере.

— Может быть, хотите купить топливные активы?

— У ОГК-4 основные электростанции, Сургутская ГРЭС-2, Березовская ГРЭС, расположены достаточно благоприятно, с хорошим доступом к топливным ресурсам, и там создавать что-то свое, когда есть выбор и хорошая альтернатива, мы не видим смысла. Шатурская, Смоленская, Яйвинская ГРЭС работают в основном на газе, и в их регионах нет особого выбора поставщиков газа. Для этих станций как раз, может быть, и имеет смысл задуматься о формировании своей топливной базы. Но это не ближайшая перспектива. Газотранспортная система РФ достаточно закрыта, поэтому покупать топливный актив, если нет ресурса по обеспечению транспорта, не имеет смысла. В будущем, когда будут созданы условия для независимых поставщиков, исходя уже из свободного доступа к системе, тогда, я думаю, можно будет рассматривать серьезно такую возможность.

— Ряд энергетиков утверждают, что предпочли бы независимых поставщиков «Газпрому», поскольку у него выше цены. Вы согласны с этим? Или у вас, как у давнего партнера «Газпрома», есть какие-то преференции?

— «Газпром» действительно является давним партнером E.ON, но у нас нет никаких особых преференций, к сожалению. Мы находимся в равных условиях с другими потребителями газа. ГРЭС ОГК-4 в среднем ежегодно потребляют порядка 12,5 млрд. кубометров газа, из них доля «Газпрома» составляет менее 12%. Таким образом, «Газпром» не является для нас основным поставщиком. Активно работаем с независимыми поставщиками, с которыми у нас хорошие взаимоотношения. Да, независимые часто могут предложить условия лучше. Но здесь нет вины «Газпрома», ведь у монополиста есть большая нагрузка, он должен поставлять газ всем потребителям, в том числе и по не самым выгодным тарифам. Независимые могут забрать все лакомые куски, а «Газпром» останется со всеми остальными потребителями и будет обязан всех снабжать. Поэтому я считаю, что должна быть разработана поэтапная программа допуска независимых поставщиков к газотранспортной системе. Было бы очень логично привлекать их и к разработке новых месторождений, потому что монополия не всегда и не везде успевает. Нужна новая система, которая в будущем обеспечит надежную и эффективную поставку топлива, чтобы и производители, и потребители газа имели понятную перспективу.

— У вас не возникало мысли заняться экспортом электроэнергии?

— У нас не только мысли есть, мы еще и проработать этот вопрос пытаемся. E.ON действует на многих европейских рынках, и можно сказать, что, исходя только из своей корпоративной принадлежности, мы должны задуматься как минимум об экспорте в Европу, в частности в страны Балтии.

— Речь идет только о Европе?

— Пока прорабатывается возможности только по Европе. В настоящее время нет четко прописанного регламента по экспорту-импорту электроэнергии, поэтому мы процесс только начинаем. Думаю, в ближайшие год-два станет ясно, насколько реально осуществлять экспорт электроэнергии из РФ. Тем более наша Смоленская ГРЭС находится вблизи границы с Белоруссией и вполне может поставлять электроэнергию в Прибалтику.

— Техническая возможность экспорта есть?

— Техническая возможность существует, как ее реализовать — это уже другой вопрос. Я думаю, не проблема все это согласовать с «Системным оператором». Основные сложности возникнут с контрагентами, работающими в других странах, в частности, по транзиту через территорию Белоруссии.

— Получается, что вы можете составить конкуренцию российскому монополисту в лице «Интер РАО»?

— Конкуренция должна быть оправдана. Ведь для нас экспорт электроэнергии не является самоцелью. Мы должны получить экономические обоснования для этого. А если их не будет, смысла заниматься этим тоже нет. ОГК-4, как вы знаете, прекрасно работает в России, и для нас рынок РФ является основным и достаточно перспективным.

— «Интер РАО» планирует после завершения приобретения активов определить, какие будет продавать. Такая продажа может быть вам интересна?

— Если мы будем о чем-то таком думать, то, скорее всего, уже после 2014 года. Наша основная задача сейчас — успешно завершить реализацию инвестпрограммы. В ближайшие годы компания будет наращивать свою мощность за счет нового строительства, а не приобретений. Только что, в конце ноября, пустили ПГУ-400 Шатурской ГРЭС. На сегодняшний день это самый высокотехнологичный блок в российской электроэнергетике, КПД — 56%. В следующем году пустим еще три таких же блока — вместе 1200 МВт. В 2014 году планируем пустить новый угольный блок на Березовской ГРЭС — 800 МВт. Итого: 2400 МВт, то есть через три года ОГК-4 увеличит более чем на четверть свою установленную мощность. Вот после того, как все введем, оценим прибыльность, возврат инвестиций, может быть, начнем обсуждать возможность приобрести что-то новое. Но решение будет зависеть от того, какие перспективы бизнеса будут в России в целом и в электроэнергетике в частности.

— Некоторые энергокомпании говорят, что не ощущают поддержки государства. То есть во времена РАО ЕЭС им было значительно проще, потому что знали, к кому обращаться, знали конкретных людей, которые отвечали за конкретные вопросы, работа была конструктивная и быстрая. Насколько сейчас эффективно взаимодействие с госорганами?

— Взаимодействие эффективное. У нас не было такого, чтобы нас не услышали и не обсудили наши проблемы и вопросы. Более того, хочу заметить, когда шла разработка рынка мощности, мы практически постоянно сидели в Минэнерго, и многие наши предложения были учтены. По взаимодействию я на сегодняшний день не вижу никаких проблем. Если возникает какой-то вопрос, мы знаем, к кому обратиться и с кем разговаривать.