Роснефть начала борьбу за свои права

Стали известны основные аргументы, которые собирается использовать «Роснефть» при обжаловании санкций в Европейском суде. Компания намерена использовать опыт иранского банка Mellat, который в 2013 году сумел убедить суд в том, что санкции ЕС против него были недостаточно обоснованы, пишет РБК.

Линия защиты

Основания для отмены санкций, выдвинутые защитой «Роснефти», перечислены в записке генерального секретариата Совета ЕС к комитету постоянных представителей стран ЕС (COREPER) от 31 октября (документ есть у издания).

Речь в документе идет об оспаривании решения Совета ЕС от 31 июля 2014 года, когда были ограничены поставки «чувствительных» технологий для проектов по разведке и добыче нефти в Арктике, на глубоководном шельфе и в сланцевых формациях в России.

Впоследствии эмбарго было распространено на нефтесервисные услуги, а «Роснефти» адресно было запрещено еще и привлекать финансирование у европейцев.

Из записки следует, что «Роснефть» попросила суд рассмотреть иск по так называемой ускоренной процедуре (expedited procedure), это значит, что для истца это дело чрезвычайной важности. Такие дела слушаются в приоритетном порядке, они могут быть рассмотрены менее чем за полгода. Но суд чаще отказывает компаниям в этой просьбе. За последние пять лет (2009–2013) Европейский суд получил 59 запросов о применении ускоренной процедуры в делах об отмене санкций и отказал 44 раза, следует из годового отчета суда. Решение по запросу «Рос­нефти» пока не опубликовано.

Кто отстаивает интересы «Роснефти» в суде, официально не известно, но The Wall Street Journal в середине октября сообщала, что компания наняла лондонскую юрфирму Zaiwalla, которая в прошлом году помогла иранскому банку Mellat оспорить санкции ЕС. На прошлой неделе глава юрфирмы Сарош Зайвалла косвенно подтвердил эту информацию, заявив Businessweek, что представляет некоторые российские компании, ставшие объектом санкций.

Как следует из документа, юристы российской компании будут делать ставку на недостаточную обоснованность санкций. По их мнению, Совет ЕС предоставил недостаточно оснований для того, чтобы компания вообще могла проверить их законность. Кроме того, юристы российской компании утверждают, что Совет ЕС нарушил ее «фундаментальные права», к которым относятся право на справедливое судебное разбирательство и эффективное средство правовой защиты. Эти права закреплены в Хартии Европейского союза об основных правах и Европейской конвенции по правам человека – документах, обязательных к исполнению в ЕС. Конвенция по правам человека, несмотря на свое название, защищает и права юридических лиц, прежде всего право на эффективную судебную защиту.

В разбирательстве по иску банка Mellat использовались те же аргументы. И в этом деле Европейский суд признал, что мотивировка введения санкций должна быть доведена до сведения затрагиваемой стороны одновременно с самими санкциями. Он же постановил, что санкции против человека или компании должны быть основаны на доказательствах. И эти доказательства должны быть четкими: в сентяб­ре 2014 года Европейский суд общей юрисдикции признал незаконной заморозку активов Центробанка Ирана, поскольку основания, представленные Советом ЕС, были слишком «туманными и лишенными деталей».

Наконец, Европейский суд придерживается позиции, что бремя доказывания в санкционных делах лежит на Совете ЕС. Если выясняется, что у него было недостаточно оснований, суд обязан аннулировать решение.

Хочу все знать

Издание также ознакомилось с перепиской юридических представителей некой российской компании с секретариатом Совета ЕС (документ датирован 3 ноября). Из него следует, что компания хочет получить доступ к огромному количеству конфиденциальных документов для того, чтобы иметь возможность защищаться в суде.

Вместо названий компаний – истца и английской юрфирмы – даны купюры. Но, предположительно, речь в этих документах также может идти о «Роснефти». Во-первых, в одном из писем адвокаты ссылаются на то, что санкции дискриминируют именно нефтяной сектор. Во-вторых, адвокаты упоминают о дедлайне подачи заявления в суд – 10 октября, а «Роснефть» подала заявление в суд 9 октября (к нему присоединились и другие, пока неизвестные стороны). Кроме «Роснефти» в Европейский суд обратилась только «Газпром нефть», но сделала это только 24 октября. Наконец, размер купюр в тексте соотносится с английским написанием Rosneft. Представитель «Рос­нефти» от комментариев отказался.

В переписке юристы российской компании обращаются к ЕС, чтобы получить доступ к материалам по санкциям, ссылаясь на право их клиента на эффективную судебную защиту. Речь идет об огромном массиве документов, большинство из которых не подлежат публичному раскрытию. Это протоколы внутренних обсуждений ЕС начиная с апреля, когда в Евросоюзе только обсуждали секторальные санкции, голосований по санкциям (какие страны выступали «за», какие «против»), проекты санкций на различных этапах подготовки и т.д.

Среди запрошенных юристами российской компании конфиденциальных документов также есть:

• проект внутреннего руководства о том, как Евросоюзу следует коммуницировать с властями Крыма (документ, в котором подробно излагается политика непризнания Крыма частью России);

• руководство по контактам с Россией в свете украинского кризиса;

• протоколы заседаний ЕС по санкциям, на которых принимались решения о том, почему именно российский ТЭК должен принять на себя основной удар за участие России в украинском конфликте;

• многочисленные черновые версии санкционных проектов;

• и даже протоколы взаимодействия Брюсселя с Вашингтоном по вопросам санкций против России.

Совет ЕС, как следует из переписки, пришел к выводу, что запросу российской компании соответствует 139 документов, но отказал ей в доступе к 57 из них. Их разглашение может навредить самому Евросоюзу или его взаимоотношениям с Россией и другими странами, решили европейские чиновники.

В частности, некоторые файлы вскроют различие позиций стран – членов ЕС, а это может быть использовано против Брюсселя в дипломатических войнах. Публикация ряда документов может навредить отношениям Евросоюза с «третьими странами», которые секретариат ЕС не называет. По этой причине, например, засекречен документ, излагающий детали политики ЕС в отношении непризнания аннексии Крыма. Частично он доступен на сервере Совета ЕС , но вся содержательная часть изъята из публичной версии.

Еще одно основание для неразглашения гласит, что «предоставление доступа к документам позволит «третьим странам» получить представление о том, насколько далеко готов зайти Евро­союз в своей санкционной политике». После присоединения Крыма, как сообщали СМИ со ссылкой на анонимные источники, чиновники ЕС обсуждали довольно широкий спектр потенциальных мер против России, но в итоге были приняты лишь некоторые из них. Это отражало зачастую нелегкий компромисс между интересами различных стран ЕС.

ЕС находится в невыигрышном положении, потому что Европейский суд не принимает к рассмотрению конфиденциальную информацию, если она закрыта от другой стороны процесса. Более того, все доказательства, которые рассматривает суд, в большинстве случаев подлежат публичному раскрытию, пишет европейский аналитический центр Open Europe.

У Европейского суда нет механизма работы с конфиденциальными свидетельствами, учитывая открытый характер суда, говорит директор Европейского центра по международной политической экономии (ECIPE) Хосук Ли-Макияма. По этой причине некоторые санкции, например против Ирана и Бирмы, успешно опротестовывались в Люксембурге – просто потому, что доказательства Совета ЕС не могли быть обнародованы, а значит, предоставлены в суде.

«Юристы, представляющие Россию, через разбирательство в Европейском суде фактически сумели загнать ЕС в угол, так же как ЕС пытался загнать в угол Россию», – замечает Ли-Макияма. Теперь Евросоюз стоит перед дилеммой – если он раскроет секретные документы, то это может ударить по его имиджу и ослабить дипломатические позиции, а если не раскроет, то это будет использовано против него в суде.