Ценам на нефть ничего не угрожает

Угроза западных санкций заставила задуматься о главной угрозе, маячащей перед российской экономикой: падению мировых цен на нефть. О том, что цены на нефть скоро резко упадут, не говорит сейчас только ленивый, пишет РБК daily.

На чем основаны эти страхи? Как минимум на четырех обстоятельствах.

Во-первых, говорится, что темп роста спроса на нефть (а ее потребление выросло в последние 25 лет на 35%) снизится, по мере того как китайская и другие развивающиеся экономики замедлятся. Во-вторых, утверждается, что новые технологии добычи обеспечивают рост запасов нефти куда больший, чем рост производства, и потому нефть может перестать быть редкой, что обеспечивало ей высокую цену.

В-третьих, упоминаются требования экологов, которые могут перенести акцент на неуглеводородные источники энергии. В-четвертых, подчеркивается преходящий характер спекуляций на нефтяных фьючерсах и возможность ограничений таковых со стороны финансовых властей, что способно привести к резкому обрушению рынка.

Однако пока заметить влияние этих факторов трудно. С 2007 по первый квартал 2014 года среднегодовые цены на нефть марки Brent оставались поразительно устойчивыми: 72,4 долл./барр. в 2007 году, 97,3 долл./барр. в 2008-м, 66,0 долл./барр. в 2009-м, 79,5 долл./барр. в 2010-м, 111,3 долл./барр. в 2011-м, 111,7 долл./барр. в 2012-м, 108,0 долл./барр. в 2013-м и 105,8 долл./барр. в первом квартале 2014 года. В последние четыре года колебания не превышали 3—5% — рекорд стабильности, невиданный с рубежа 1960-х и 1970-х годов.

Все это время производство подтягивалось за спросом, серьезных проблем не возникало. Почему же сейчас аналитики пророчат крах? На мой взгляд, перспективы нефтяного рынка довольно безоблачны и на это есть как минимум четыре причины.

Экономика приспособилась

Первая, и самая фундаментальная причина, — экономика ведущих стран приспособилась к сложившимся ценовым пропорциям. Резко выросшая энергоэффективность позволяет не только экономить топливо, но и дорого за него платить. В 2012 году все автомобили Германии потребляли на 20% меньше бензина, чем автомобильный парк ФРГ в 1974 году.

Цены на нефть растут, но расходы на энергоносители в экономике сокращаются. Сегодня в США потребляется 6,85 млрд барр. нефти в год — ее текущая стоимость составила в 2013 году 740 млрд долл., или 4,45% американского ВВП. В ЕС в 2013 году было использовано 4,65 млрд барр. нефти на 507 млрд долл., что составило 2,85% ВВП Евросоюза. В 1983 году соответствующие показатели для США и ЕС-12 составляли 4,84% ВВП и 3,75% ВВП.

А чем меньше роль энергоносителей в расходах, тем выше могут быть цены на них, не нанося существенного вреда экономическому росту. В 2003—2004 годах многие экономисты всерьез утверждали, что рост цен с тогдашних 30—35 долл./барр. до хотя бы 60 долл./барр. приведет мировую экономику к краху. И что-то подобное действительно произошло? Отнюдь. Поэтому рост цены до 120 и даже 150 долл./барр. вряд ли остановит экономический рост — а значит, «противопоказаний» против такого повышательного тренда нет.

Политика гонит цену вверх

Вторая причина — геополитическая. За последние полтора десятилетия в мире многое изменилось. С одной стороны, исламский мир и страны Персидского залива стали источником существенной нестабильности и головной боли для Запада. С другой стороны, набравший темп Китай превратился во вторую по мощи державу мира, которая бросает вызов США.

Из этого вытекают два обстоятельства. Мусульманский мир не стоит дестабилизировать — а это обеспечивается лишь высокими ценами на нефть. Бюджет Саудовской Аравии, например, сбалансирован при 85—90 долл./барр. — а об «арабской весне» в этой стране не мечтает никто.

Китай в отличие от США остается преимущественно индустриальной страной и потребляет больше нефти на доллар произведенного валового продукта, чем Америка, следовательно, именно он окажется бенефициаром снижающихся цен на сырье, если они станут реальностью. Дестабилизировать наиболее «антиамериканский» регион мира и в то же время усиливать главного соперника — не слишком ли высокая для Америки цена новой игры на понижение?

Демпинга не будет

Третья причина — чисто экономическая. Сегодня считается, что падение цен будет вызвано открытием огромных резервов труднодобываемой нефти: сланцевой и нефти на глубоководном шельфе.

Действительно, прирост запасов составил более 1,1 трлн барр. — хватит на 30 лет добычи — и нашли эти резервы всего за пять последних лет. И газа тоже немало. Но давайте задумаемся о том, где их нашли: около половины этих ресурсов приходится на США, Канаду, тихоокеанский шельф и Европу. Венесуэла с запасами в 220 млрд барр. нефти в нефтеносных песках не в счет — она и обычной нефти добывает все меньше с каждым годом: занята революцией, а не экономикой.

В США и Канаде нефтяники заинтересованы в замещении импорта, но никак не в падении цен на свою продукцию. Сланцевый газ в Америке сегодня почти втрое дешевле, чем российский в Европе, но никто не доказал, что в случае формирования его глобального рынка подешевеет газ в Европе, а не подорожает в Америке. Разработка новых месторождений — дело недешевое, тем более когда они открываются в странах, никогда не отличавшихся стремлением демпинговать своими товарами.

Экологическое лобби

Четвертая причина — культурная и социальная. В последние десятилетия экологическое сознание стало фактором политики и экономики. В 2013 году в Германии впервые случился день, на протяжении которого в электросети страны поступало больше 50% энергии, выработанной альтернативными методами генерации.

Это пока не правило, но Дания намерена отказаться от углеводородов при выработке электрической и тепловой энергии к 2028 году. Сегодня альтернативная энергетика — это бизнес с оборотом более чем 900 млрд долл. в год, и он заинтересован в том, чтобы цены на нефть были возможно более высокими — иначе их инвестициям не окупиться. В середине 2000-х годов вложения сюда были эффективны при цене нефти в 55 долл./барр., сегодня — при 65—70 долл./барр. Дешевая нефть — кошмар для экологического лобби, а оно сегодня сильно как никогда.

Одним словом, я считаю, что наряду с вескими причинами для удешевления нефти имеются не менее серьезные, для того чтобы этого не случилось.

Более того, положение на рынке в последние годы показывает, что баланс между разнонаправленными группами факторов устойчив. Ситуация 2008—2009 годов, когда нефть за семь месяцев подешевела со 147 долл./барр. до менее чем 40 долл./барр., а затем за 15 месяцев вернулась к уровням около 90 долл./барр., показывает, что даже обрушение спекулятивной компоненты, заложенной, казалось бы, в цене, не привело к нарушению баланса.

Наверное, в очень далекой перспективе нефть и не будет цениться так высоко, как сегодня. Однако ожидания ее радикального и долговременного удешевления выглядят не слишком рациональными.

Постиндустриальный мир, который, как считалось, должен обесценить значение ресурсов, оказался миром, в котором их роль настолько сократилась, что общество в силах платить за нефть и газ очень высокую цену, если это помогает решению многих других проблем — экономических, геополитических, социальных и даже отчасти идеологических.

Владислав Иноземцев, доктор экономических наук, директор Центра исследований постиндустриального общества