В каждой бочке Роснефть

Первый полный год Игоря Сечина в кресле президента «Роснефти» показал, что тот остался верен своей стратегии — забираем все. Так он действовал, будучи вице-премьером и возглавляя советы директоров «Интер РАО» и ОСК, которые только сейчас начали разгребать созданные завалы. Для «Роснефти» же, перешедшей под прямое руководство Игоря Сечина, все только начинается. Компания агрессивно выходит на рынок газа, скупает активы, планирует непрофильные проекты в судостроении, портах и банковской деятельности. На этом фоне стратегия публичной «Роснефти» остается для рынка абсолютной загадкой, пишет «Коммерсантъ».

Еще когда ныне президент «Роснефти» Игорь Сечин служил вице-премьером, он был известен стремлением контролировать буквально все. Возглавляя советы директоров той же «Роснефти», «Интер РАО», Объединенной судостроительной корпорации (ОСК), чиновник считался лицом, реально принимающим решения. Покинув советы директоров, а затем и правительство в мае 2012 года, он попытался реализовать ту же концепцию на базе традиционной вотчины — государственного «Роснефтегаза», но столкнулся с серьезным сопротивлением сменщика в лице вице-премьера Аркадия Дворковича. Последнему удалось приостановить планы по консолидации «Роснефтегазом» всех оставшихся у государства активов в ТЭКе. Более того, компании пришлось отдать в бюджет большую часть накопленных средств. Но завершающийся 2013 год показал, что ограничения рамками «Роснефти» господина Сечина не смутили и его подход к руководству ничуть не изменился.

Торжественно завершив весной одну из самых громких в истории российского бизнеса сделок — покупку ТНК-ВР, «Роснефть», потратившая на актив $45 млрд, продолжила экспансию. Она добивалась все новых лицензий на шельфе, полностью консолидировала газовую «Итеру», приобрела газовые же активы АЛРОСА, а осенью и долю итальянской Enel в «Северэнергии», которую затем успешно обменяла на контроль в «Сибнефтегазе». Все это требовало средств, и «Роснефть» привлекла в 2013 году более $45 млрд кредитов, займов и авансов от покупателей нефти, и еще $65 млрд ей обещано в качестве аванса по китайским контрактам. Чистый долг компании после третьего квартала составлял уже 1,9 трлн руб.

Причем Игорь Сечин на итоговой пресс-конференции подчеркнул: «Роснефть» продолжит рассматривать все новые приобретения. На рынке ее теперь уже только так и воспринимают, если что продается, госкомпания — первый претендент. Консолидировать совсем небольшие активы Игорь Сечин отправил своего ближайшего соратника — бывшего главу «Роснефти» Эдуарда Худайнатова, который создал Независимую нефтегазовую компанию. Но эти сделки хотя бы вписываются в общий профиль «Роснефти», теперь уже, впрочем, не нефтяной, а нефтегазовой компании. А вот покупка доли в стагнирующих дальневосточных верфях, требующих серьезных вложений, борьба за госдолю в Новороссийском морском торговом порту, создание на базе подконтрольного ВБРР универсального банка, слухи об интересе к аэропорту Домодедово и «Уралкалию», а также о будущем медиахолдинге не ложатся ни в какую профильную концепцию.

Зато они очень напоминают то, что происходило в 2011 году в «Интер РАО» и ОСК. Энергохолдинг, занимавшийся до этого в основном экспортом-импортом электроэнергии и владевший лишь несколькими ТЭС в России и за рубежом, собрал разрозненные пакеты акций энергокомпаний, остававшиеся у государства, а также получил контроль в ОГК-3, ряд инжиниринговых активов и энергосбыты. «Интер РАО» пытается создать на базе всего этого разнообразия некую новую упорядоченную структуру, но процесс далек от завершения. ОСК также активно скупала активы, создавала СП и объявляла новые проекты — а теперь новое руководство находящейся в сложном финансовом положении корпорации никак не придумает, что с этим хозяйством делать.

В обозримом будущем этот вопрос должен встать и перед «Роснефтью». Санкционируя новые сделки и проекты, на которые нужно все больше средств, Игорь Сечин явно руководствуется какими-то соображениями. Но четко прописанной долгосрочной стратегии с целевыми показателями и путями их достижения (например, как у частного ЛУКОЙЛа) у госкомпании нет, или, во всяком случае, о ней не известно ни общественности, ни аналитикам, ни инвесторам. В принципе, госструктурам это свойственно. Нет официальной общей долгосрочной стратегии, например, у «Газпрома» или «Газпром нефти», но они работают в целом в своих профильных областях и не так уж часто обновляют портфель активов и проектов. «Роснефть» же, публичная компания, проводившая «народное IPO», реализует агрессивную и не слишком очевидную политику экспансии, конечные цели которой не ясны.