Спасательный Катар

Катарский инвестфонд QIA согласился спасти сделку по продаже 14,16% акций «Роснефти» после того, как конечный покупатель китайская CEFC оказалась недееспособной после ареста своего основателя Е Цзяньмина властями КНР. Теперь QIA станет прямым владельцем 19% акций российской госкомпании, почти полностью выкупив долю своего партнера — трейдера Glencore за €3,7 млрд. Это позволит Glencore погасить кредит, взятый в декабре 2016 года на покупку доли в «Роснефти». Сделку можно считать символом укрепления связей между РФ и Катаром, констатируют эксперты, пишет «Коммерсантъ».

Сделка по продаже 14,16% акций «Роснефти» частной китайской компании CEFC разорвана, покупателем пакета выступит катарский госфонд QIA, сообщил в пятницу швейцарский трейдер Glencore. Трейдер вместе с QIA сейчас владеет этим пакетом через сингапурское СП QHG Oil Ventures, но по итогам сделки сохранит в «Роснефти» только 0,53%. Доля QIA в нефтекомпании вырастет до 18,93%, и фонд станет третьим по размеру акционером «Роснефти» после РФ (Росимущество владеет 50% акций через «Роснефтегаз») и британской BP (19,75%).

Такая конфигурация завершает полугодовую эпопею с попыткой продажи акций «Роснефти» через QHG Oil Ventures китайской компании. CEFC, представляющая собой конгломерат различных бизнесов с непрозрачной финансовой историей, столкнулась с критическими проблемами после того, как в марте китайские власти арестовали ее основателя Е Цзяньмина, обвинив его в экономических преступлениях. В итоге CEFC не смогла собрать деньги на покупку пакета «Роснефти» (предварительно ей требовалось около $9 млрд) и сейчас борется за выживание, сокращая сотрудников и распродавая активы. «Если бы в такой ситуации сделка с CEFC по акциям «Роснефти» прошла, это была бы катастрофа»,— отмечает один из собеседников на рынке.

QIA вместе с Glencore выступили первоначальными покупателями 19,5% акций «Роснефти» в ходе приватизации в декабре 2016 года. Тогда катарцы напрямую купили 4,77% «Роснефти», Glencore — 0,53% (эти пакеты были оплачены денежными средствами). Основную часть пакета «Роснефти» в 14,16% QIA и Glencore приобрели совместно на кредит ряда российских банков (€2,2 млрд) и итальянского Intesa Sanpaolo (€5,2 млрд), причем эти акции были переданы в залог. Изначально предполагалось, что проценты по кредиту будут погашаться за счет дивидендов «Роснефти», которые специально для этого были повышены сначала до 35% прибыли «Роснефти» по МСФО, а потом по распоряжению президента РФ Владимира Путина до 50%.

Однако план столкнулся с рядом сложностей. Во-первых, из-за западных санкций Intesa не смог синдицировать свой кредит, из-за чего он остался, по данным издания, более дорогим, чем планировалось. Во-вторых, укрепление евро к доллару и рублю привело к тому, что даже увеличенные дивиденды «Роснефти» не покрывали платежей по кредиту. Так, по оценке издания, если эффективная ставка по кредиту составляла 5% (соответствует рынку), выплаты процентов по нему достигали €370 млн, тогда как QIA и Glencore получили на пакет 14,16% в 2017 году только €224 млн дивидендов (по курсу на сентябрь 2017 года). В-третьих, ослабление рубля и угроза новых санкций против российских компаний привели к падению рыночной стоимости акций «Роснефти» в евро. Если в январе 2017 года пакет 14,16%, переданный в залог, стоил на рынке €7,9 млрд, то уже в августе, перед договоренностями с CEFC,— всего €6,5 млрд, то есть меньше объема кредита в €7,4 млрд. Это создавало дополнительные риски для банков.

Glencore сообщил, что получит €3,7 млрд за половину пакета в 14,16% — это позволит ему погасить свою долю кредита, привлеченного полтора года назад. Кроме того, трейдер сможет сохранить контракт с «Роснефтью» на поставку 10 млн тонн нефти в год. Как будет финансировать сделку сам QIA, неизвестно. Не исключено, что фонд мог получить кредит от российских банков для покупки доли Glencore, поскольку ВТБ официально заявлял, что был готов финансировать сделку для CEFC (привлечение западных банков к сделке, учитывая санкции, маловероятно). Отметим, что 1 мая совет директоров «Роснефти» одобрил программу обратного выкупа акций (buyback) объемом $2 млрд на 2018–2020 годы. Программа buyback традиционно используется для поддержания котировок акций, и если QIA привлекал банковское финансирование для этой сделки и заложил часть своего пакета, то наличие подобной «страховки» в виде buyback может быть важно для банков.

Ключевой для рынка вопрос заключается в том, является ли QIA в нынешней конфигурации временным держателем пакета или он станет крупным акционером «Роснефти» надолго. По мнению собеседников, учитывая ситуацию с санкциями против «Роснефти» и их возможное ужесточение, на практике найти других покупателей на акции компании будет крайне сложно, а после разрыва сделки с CEFC «Роснефть», вероятно, будет более осторожна в выборе партнеров. Пресс-секретарь «Роснефти» Михаил Леонтьев сообщил, что нефтекомпания «наконец сформировала окончательную акционерную структуру, получив нового стратегического партнера в виде QIA». По его словам, «скоро рынок увидит целый ряд двусторонних международных сделок», в том числе и в газовой сфере.

По мнению экспертов, увеличение доли QIA в «Роснефти» означает дальнейшее усиление связей России и Катара. «Катар старается выйти из изоляции, в которую попал из-за недовольства со стороны его партнеров по Совету сотрудничества государств Персидского залива»,— отмечает профессор Института стран Азии и Африки МГУ Владимир Исаев. Эксперт по Катару Дмитрий Фроловский согласен, что «это сделка в духе катарской дипломатии — деньги в обмен на геополитические уступки, такая стратегия используется катарцами на протяжении нескольких десятилетий». Он отмечает, что эмир Катара Тамим бен Хамад аль-Тани приезжал в Москву на встречу с Владимиром Путиным в конце марта и «сегодняшние новости — отражение того визита». По мнению господина Фроловского, Катар, возможно, и не относит сделку по «Роснефти» к числу эффективных, но «Доха хочет показать, что в целом предрасположена к восстановлению и дальнейшему укреплению отношений с РФ».